Екатеринбург: образ города XXI века

— Добрый день, Игорь. У элиты города — новый бум и новое увлечение. Имя ему: «Стратегия развития Екатеринбурга». Нам стало известно, что вы являетесь одним из основных «виновников и пионеров» этого бума.

Игорь: — Это не совсем так. На сегодняшний день я бы назвал еще нескольких людей, никаким образом не связанных друг с другом, но своими действиями породивших этот, как вы его называете бум. Это — правая рука Аркадия Михайловича Чернецкого, молодой и талантливый вице-мэр Юрий Осинцев, заместитель председателя правления Губернского банка Виктор Коровин, организаторы Института Стратегического анализа Виктор Маслаков и Владимир Пленкин, а также заместитель директора Института истории и археологии и директор Екатеринбургского благотворительного фонда Сергей Постников.

— Простите, что значит — никак не связанных друг с другом и, тем не менее, породивших этот бум?

Игорь: — Это значит то, что не надо специально искать умысла там, где его нет. Специально бум никто не порождал. На протяжении последних 2-3 лет каждый из нас самостоятельно вышел на понимание того, что городу нужна новая стратегия долгосрочного развития. И каждый начал осуществлять собственные проекты, направленные на то, чтобы у города такая стратегия в ближайшее время появилась.

— А точнее? Давайте поименно с каждым разберемся. Вот вы, например …

Игорь: — Несколько лет команда «Иглы» ведет исследования по проблемам развития современных российских городов, а также по проблемам формирования и продвижения имиджа российских городов. Здесь я расскажу только об одном из подобных проектов. В октябре 1999 года по нашему приглашению в Екатеринбург приехали 20 урбанистов из нескольких стран мира. На протяжении трех дней мы возили их по городу, знакомили с генеральным планом застройки Екатеринбурга, предоставляли им возможность поговорить с местными архитекторами и слушали их доклады о том, как развиваются города в Европе. А на четвертый день работы — предложили всем участникам семинара, общими усилиями набросать концепцию развития Екатеринбурга. Что и было сделано. Участникам настолько понравилась такая совместная работа, что мы решили собираться вместе ежегодно, постоянно привлекая к сотрудничеству новых специалистов, и назвали этот проект «Непрерывный город».

— Юрий Осинцев?

Игорь: — Юрий Валерьевич вместе с Виктором Викторовичем Коровиным на протяжении нескольких лет выводили из кризиса «Уралмаш».

— Вывели?

Игорь: — Вывели. Здесь надо признать, что Аркадий Михайлович Чернецкий сделал очень красивый ход, вытащив Осинцева с Уралмашзавода. Юрий Валерьевич по приглашению мэра Екатеринбурга пришел в администрацию города, для того, чтобы разобраться с городской экономикой и хозяйством. Первыми его вопросами на новом месте были: «А в каком направлении город развивается? Что городу действительно нужно, а от чего можно отказаться? Каким должно быть муниципальное хозяйство? О каких сферах городской экономики мы должны проявлять особую заботу? Какое место в России и в мировом экономическом сообществе город должен и будет занимать?» Никто в администрации не мог ответить на его вопросы. И тогда, пожалуй, впервые за последние десять лет, в стенах городских органов власти прозвучала его фраза о том, что городу нужда стратегия и долгосрочный план развития — иначе Екатеринбург развиваться не сможет.

Чуть позже Юрий Валерьевич принял самое активное участие в работе международного семинара «Непрерывный город», а уже в апреле 2000 года собрал масштабное совещание по стратегии развития Екатеринбурга, на который была приглашена практически вся городская элита.

— Виктор Маслаков и Владимир Пленкин?

Игорь: — Виктор и Володя организовали Институт Стратегического анализа и в этом своем институте перелопатили кучу материалов о современном состоянии Екатеринбурга. Не первом этапе своей работы они сосредоточились на теоретическом изучении проблем Екатеринбурга и исследовали возможные варианты их решения. Сейчас они перешли ко второму этапу: для того, чтобы иметь возможность испробовать свои идеи на практике, разделили свои усилия. Володя Пленкин возглавил институт, а Витя Маслаков, в Комитете по экономике городской администрации будет воплощать разработанные ими программы в жизнь.

— Сергей Постников?

Игорь: — Сергею Павловичу Постникову вообще надо посвящать отдельное интервью. И лучше всего, чтобы он сам рассказывал о себе. Начнем хотя бы с того, что у него в Архитектурном учились Бутусов и Умецкий. И про этот период его жизни и работы много разных баек ходит… А если серьезно, то во-первых, он историк. Но не просто историк, а историк-практик. Как историк он специализируется на проблемах развития российских городов и проблемах местного самоуправления.

Во вторых — он один из крупнейших современных историографов Екатеринбурга и Урала. Под его руководством год назад издана «Уральская историческая энциклопедия» и уже в этом году будет издана «Энциклопедия Екатеринбурга». Сергей Павлович, пожалуй, как никто другой сегодня, знает прошлое нашего города. И у него есть великолепные идеи о том, каким Екатеринбург должен быть.

Ну, и в-третьих, как человек деятельный и чрезвычайно энергичный, Сергей Павлович организовал Екатеринбургский благотворительный фонд и с помощью этого фонда, он, опять же, вместе с Витей Коровиным, осуществляет свои идеи на практике.

— Например?

Игорь: — Например, мало кто знает о том, что он построил часовню Во Имя Святой Великомученицы Екатерины.

— Это та, что в центре города, на площади Труда?

Игорь: — Да, на месте разрушенного храма. Можно еще примеры приводить. Сотрудники Фонда Постникова очень активно работают. Сейчас они готовят предложения по городской жилищно-коммунальной реформе, по улучшению экологической ситуации в городе, по реорганизации системы образования. Вместе со Стратегической консалтинговой группой «Игла» фонд начинает подготовку международного семинара по развитию сети дорог в Екатеринбурге и еще нескольких перспективных для города проектов.

Кстати, сам Сергей Павлович идет сейчас в городскую думу по 16 избирательному округу и я считаю, что именно такие люди в нашей думе просто необходимы.

— А вот вы все время говорите о семинарах. Многие не понимают, в чем же их смысл? Ну, провели семинар. Потратили деньги. И что?

Игорь: — Каждый хорошо спланированный и проведенный семинар или конференция — это работа с образами и идеями.

— Ну, и что городу от этих идей?

Игорь: — Дело в том, что успех в жизни того или иного человека во многом зависит от того, насколько четко и ясно он может увидеть себя и свою жизнь в будущем. Консультируя бизнесменов и политиков я часто начинаю свою работу с довольно простой игры. Представьте свою жизнь через 5-10 лет. Где вы живете? Что это за место? Какой это дом или квартира? С кем вы живете? Какая у вас семья? Сколько детей? Чем вы занимаетесь? Где работаете? Что делаете на работе? Какие у вас друзья? Как вы проводите свой досуг? Что умеете делать и чего достигли? Как правило, если человек может ясно представить себя через пять-десять лет, то он довольно успешно реализует свое видение в реальной жизни.

— А если нет?

Игорь: — Если вы не можете ответить на эти вопросы, то не вы являетесь хозяином своей судьбы. Случайность властвует над вами. И тогда, спустя указанное время — вы оказываетесь неизвестно кем, живете неизвестно с кем, где и неизвестно как. Это в равной мере касается как личных успехов, так и является причиной разочарований в семейной жизни, в бизнесе или общественных начинаниях. То же самое касается и города. Его жизни. Его судьбы.

— Вы хотите сказать, что идеи, вырабатываемые на семинарах, не уходят бесследно?

Игорь: — Безусловно, да! Взять, например семинар по стратегии развития города, организованный в апреле Юрием Валерьевичем Осинцевым. Я считаю, что с этого семинара начался принципиально новый этап развития нашего города. На семинаре произошел своеобразный сдвиг общественного сознания. Судите сами: на протяжении 3 дней более 150 человек — банкиры, бизнесмены, предприниматели, представители сфер культуры, науки и образования — делились друг с другом своими соображениями о том, каким должен быть наш город и что мы можем делать вместе для его лучшего будущего. Элита города, люди, от действий которых во многом зависит его судьба, впервые высказывали свои соображения о том, в каком городе они хотят жить и внимательно слушали друг друга.

— А конкретная польза?

Игорь: — Многие, познакомившись на семинаре, уже приступили к осуществлению новых совместных проектов. А это — новые возможности для города и новые рабочие места для его горожан.

— И что дальше?

Игорь: — А дальше к этому, уже начавшемуся диалогу нужно подключать самые широкие слои общественности. Буквально всех, еще не отчаявшихся, активных и заинтересованных в таком открытом и доверительном разговоре жителей Екатеринбурга.

— Каким образом?

Игорь: — С помощью наших городских средств массовой информации. За счет принципиально новой организации работы городской думы, которая никак не может найти точки приложения своих сил. Городская администрация на этом может организовать свою кампанию по развитию связей с общественностью. Предприниматели и бизнесмены, желающие развивать свой личный бизнес, могут запускать на этой теме проекты общегородского масштаба. Политики и общественные деятели — формировать своих сторонников. В конце концов, долгосрочная стратегия развития Екатеринбурга — это тема общая для городских и областных властей. И совместная работа в рамках этой темы может положить конец бесконечной войне городских и областных органов власти.

— А в чем может быть смысл такой работы?

Игорь: — Смысл в том, чтобы наш город начал, наконец, становиться городом!

— А чем же, простите, он был раньше?

Игорь: — Екатеринбург, как и все остальные советские города, на протяжении почти всего 20 века был производственным поселением при местных заводах. Собственником города являлось государство. Все важнейшие для города вопросы — в каком направлении город будет развиваться, в каких отраслях будут создаваться новые рабочие места, какое образование смогут получать жители нашего города, какие рисковые проекты и инициативы в городе можно будет осуществлять — решались не самими жителями Екатеринбурга, и даже не городскими и областными органами власти. Подавляющая часть этих важнейших для нашего будущего вопросов решалась в Москве.

Екатеринбург, как и многие другие российские города, развивался при этом как монопрофильный центр оборонной промышленности. Крупнейшим заводам и предприятиям принадлежали все жилые постройки и инженерные коммуникации. К их производственным нуждам привязывались дороги и общественный транспорт. В первую очередь, во имя интересов развития производства осуществлялась политика принудительной оседлости жителей нашей страны.

Таким образом, развитие российских городов происходило не столько за счет спонтанного развития товарно-денежных отношений, а на основе принудительной перекачки ресурсов, складывавшейся в условиях натурального хозяйства. Инициатива людей была предельно зажатой. Российские города практически никогда не могли сами определять свою судьбу. Они не влияли на распределение своих ресурсов, не могли полноценно заявлять и реализовать свои замыслы. Они формировались не как свободные культурные, социальные, административные и экономические центры, а как некоторые придатки принадлежащих государству производств.

— Так что, основная проблема для Екатеринбурга — не трубы, не дороги, не жилье и не дворы?

Игорь: — Одна из основных задач для нашего города, это превращение его в центр инновационной и предпринимательской активности либерально-демократического типа. И тогда, основная проблема для Екатеринбурга заключается в том, что нам как можно быстрее необходимо приступить к целенаправленному формированию развитой городской культуры и городской среды.

— Все это довольно ново, непривычно и потому кажется сложным. Можно еще подробнее, пожалуйста?

Игорь: — Город – это прежде всего населяющие его люди, его горожане. А горожане — это не просто жители города. Это то, что можно назвать «городской актив». Это люди, пусть не знакомые лично, но знающие друг друга, приверженные некоторым общим ценностям и целям, неравнодушные и активно работающие как на свое благо, так и на благо города, в котором они живут. Эти люди активно общаются, обсуждают новые идеи, запускают новые проекты, открывают совместные предприятия, что-то пробуют, ошибаются и опять пробуют. Такой «городской актив» нужно целенаправленно формировать. Для этого город должен быть соответствующим образом организован. У города должны быть соответствующие права и возможности для собственного развития.

В Екатеринбурге должна сформироваться новая система управления, состоящая из двух основных звеньев — условно говоря, «городского актива» или «горожан», вырабатывающих новые идеи, и городской администрации, помогающей жителям города эти идеи осуществлять. Ну, и наконец, в городе должны быть «места для общения» или как их еще можно назвать «зоны коммуникации»: «сити» — плотно застроенная деловая часть города, многочисленные места для проведения досуга, зоны активного отдыха, развитые каналы транспорта, связи, многочисленные и разнообразные СМИ… «Активно варящийся городской бульон» — так это можно представить. Такие права, возможности и городская среда характерны для подавляющего числа успешно развивающихся западных городов. Знаете, какие рекомендации нам выдали зарубежные специалисты, которые работали над концепцией развития Екатеринбурга на семинаре «Непрерывный город»? Промышленные площадки по возможности надо выводить, рассеченные ими жилые районы «сшивать», а плотность деловой и общественной застройки в центре города резко увеличить…

— Что из необходимого для того, чтобы «такой бульон варился», в нашем городе уже есть?

Игорь: — Давайте сначала посмотрим на то, что у нас раньше было. Нужно признать, что Екатеринбург, как и другие города России, никогда не являлся положительным примером того, как могут развиваться города. В нашей необъятной стране такими примерами являются, пожалуй, только Санкт-Петербург и Москва. Появившись в XVIII веке как поселение при металлургическом заводе Екатеринбург так и сохранился на протяжении почти всей своей истории как «место переработки крупнейших запасов полезных ископаемых».

На протяжении всего XIX века город был столицей военизированного каторжного горного царства, а его Главный горный начальник подчинялся исключительно императору и правительствующему сенату.

В довершение ко всему, с конца 20-х годов XX века, с начала сталинских реформ, Екатеринбург, находился под государственным управлением в его самом жестком виде — город был «закрытым». Соответственно, как я уже говорил, все важнейшие решения принимались в отдельных ведомствах, в Москве. А это накладывало дополнительные ограничения на любые попытки координации вопросов по поводу его развития. Кроме того, как бы нам это ни было обидно, нужно набраться смелости и признать, что культурный потенциал города, начиная с первых лет его основания, всегда оставался довольно низким…

— Я думаю, что здесь вам многие попытаются возразить…

Игорь: — Наверное. Мои оценки предельно жестки. Однако, давайте вспомним, что наш город родился почти одновременно с Петербургом. Оба города начинали строиться с большим размахом. При этом Петербург создавался как столица самодержавной России и «окно в Европу», а Екатеринбург — как столица уральского «горного царства», включавшего в себя тогда все Поволжье, Урал и Сибирь, и как «окно России в Азию». Что мы имеем сегодня? Культурное наследие двух «городов-погодков», несопоставимо. Так же, впрочем, как и результаты их развития…

— Звучит интересно, но продолжайте.

Игорь: — Поэтому с самого начала своей истории Екатеринбург справедливо представляли, прежде всего, как один из крупнейших промышленных и машиностроительных центров России. На протяжении длительного времени город славился не за счет своих собственных возможностей, а за счет раскрутки товарных марок Свердловских заводов — Уралмаша, Уралэлектротяжмаша, Турбомоторного завода, Химмаша и других.

Даже сегодня, говоря о городе, как официальные органы власти, так и так и его жители продолжают акцентировать внимание на том, что Екатеринбург — это один из крупнейших городов страны, «город-завод», крупнейший промышленно-хозяйственный и производственный центр России и, в первую очередь город машиностроителей, «оборонщиков», «конверсионщиков» и металлургов.

— Это что, очень плохо?

Игорь: — Сегодня да! Мы живем в уже не в ХХ, а в XXI веке. И крупнейшие в стране достижения индустриального характера оборачиваются для Екатеринбурга своей оборотной стороной. Город разбит промышленными площадками на насколько вполне самодостаточных частей. Заводские зоны используются лишь частично. Оборудование на большинстве заводов крайне изношено и нуждается в обновлении. Оборонные производства и предприятия тяжелого машиностроения, которые мы имеем, традиционно ориентировались на гарантированные государственных заказы, которых нет. Поэтому надежды на их полноценное возрождение нереальны. Более того, ту роль, которую играли в ХХ веке промышленные предприятия и заводы, в XXI веке играют библиотеки, университеты, научно-исследовательские институты и наукоемкие опытные производства. Именно они производят новые знания и технологии. И на их основе строится новая индустрия. Индустрия производства знаний.

Поэтому пределы роста на уже сложившейся и неизменной производственно-технологической базе наших заводов наиболее передовыми слоями общественности Екатеринбурга начинают сегодня ясно осознаваться. Соответственным образом приходит понимание того, что индустриальный имидж города исчерпал себя и нуждается в серьезном обновлении. Кроме этого, мы сегодня понимаем и то, что новый имидж, в отличие от старого, индустриального, складывающегося стихийно, необходимо активно и целенаправленно формировать, а также — заниматься его раскруткой и последовательным продвижением.

— То, что раньше было нашими плюсами, оборачивается сегодня минусами?

Игорь: — В общем-то да. Хотим мы этого или не хотим, но большую часть промышленных площадок из города придется убирать. Другую часть — серьезно реконструировать. Отсюда — надо рассматривать новые возможности для организации транспортных потоков, организации жилых микрорайонов, мест отдыха и всей городской инфраструктуры. Город в ближайшие 50 лет должен стать совершенно иным.

— Но для этого ничего пока не делается?

Игорь: — Почему же. Положительные изменения есть. Просто происходят они очень и очень медленно. В конце 80-х годов у нас были сформированы органы местного самоуправления. Город, на протяжении семидесяти лет называвшийся Свердловском, вернул себе первоначальное историческое имя. В первой половине 90-х годов Екатеринбург избавился от статуса «закрытого» города, а вместе с этим — от излишней опеки со стороны Москвы.

С развалом государственного сектора экономики резко уменьшились возможности контроля за городским развитием государственными ведомствами. А с развитием муниципальной экономики Екатеринбург начал формировать свой самостоятельный бюджет. В конце 90-х годов мы начали осознавать, что живем в открытом мире и заговорили о своем месте в мировой экономике и экономике России. И сегодня — начинаем публично и гласно обсуждать стратегию своего будущего развития.

— На чем может строиться такая стратегия?

Игорь: — Один из самых важных моментов, характеризующих Екатеринбург с самых первых лет его существования, заключается в том, что он является одним из самых «стыковых» городов России. Он расположен практически в центре страны, на границе Европы и Азии. Наш город разделяет территории с различными природно-географическими условиями и одновременно соединяет пять различных экономических районов. Уникальность нашего положения заключается в том, что он выступает в качестве связующего звена между западными, северными, восточными, юго-восточными и южными регионами страны. К западу от Екатеринбурга находятся районы развитого машиностроения и химической промышленности, с севера и востока — районы с дешевым углеводородным сырьем и топливом, с юга — районы с минерально-сырьевыми и топливными ресурсами, а также развитое сельское хозяйство.

Потрясающий факт заключается в том, что на окружающие Екатеринбург территории приходится более 60% от общего объема ввозимых и 40% вывозимых грузов. Из Западной Сибири транспортируются потоки топлива и сырья. В обратном направлении поступают стройматериалы, машины и оборудование. Из Казахстана идут железная руда, цветные металлы, химическое сырье и сельхозпродукция. Вокруг города быстро формируется новая система связей и не только в виде сети нефте- и газопроводов, но и линий электропередач, автомобильных и железных дорог, авиаперевозок.

Эту специфику современной ситуации мы и должны учитывать. Она заключается в том, что у нас в городе на протяжении последнего десятилетия наиболее интенсивно развиваются отнюдь не промышленность, а скорее те сферы деятельности, которые исполняют коммуникативные и обслуживающие функции — образование, банковско-финансовые учреждения и страховые компании, телевидение и телекоммуникации, печатные средства массовой информации, реклама, продюсерские, торговые, посреднические и снабженческо-сбытовые организации, индустрия досуга, отдыха и развлечений, гостиничное дело, мелкосерийное и индивидуальное строительство, производство «ноу-хау», грузовые перевозки всеми видами транспорта, складское хозяйство и т.д.

— Хотим мы этого или не хотим, но получается, что Екатеринбург сегодня — это уже не промышленный центр?

Игорь: — Фактически Екатеринбург потихоньку складывается как крупнейший коммуникационный центр России. Это город, пропускающий через себя потоки идей, информации, событий, людей, финансов и грузов в самых различных их видах.

Можно предположить, что и в дальнейшем наибольшее влияние на будущее Екатеринбурга может оказать именно развитие «нематериальных» сфер деятельности — обеспечения, услуг, разработки и производства «интеллектуальной» и наукоемкой продукции. А резкое усиление культурной, интеллектуальной, научной и научно-технической функций — будут основными задачами, которые ему придется решать в ближайшие десять-пятнадцать лет.

— Вы считаете, что Екатеринбург перестанет быть промышленным центром уже в ближайшие 10-15 лет?

Игорь: — В том случае, если на протяжении этого времени Екатеринбург будет предоставлен «сам себе», если его развитие будет только лишь стихийным, случайным и хаотичным — то, скорее всего, с ним ничего не случится. Все дело в том, что полумеры в решении городских проблем, скорее всего, ни к чему не приведут.

Уже сейчас нам нужно ответить для себя на несколько вопросов. Каким будет образ жизни в наиболее развитых странах через 10-15 лет? Как будут организованы наиболее удобные для проживания города мира через 10-15 лет? Какой будет система управления такими городами? На какие образцы мы должны равняться, развивая свой город? Что положительного можем заимствовать? На что, свое, уникальное, присущее исключительно Екатеринбургу, можем опереться? От чего откажемся? С чем распрощаемся бесповоротно и окончательно? Что будем изменять? В каком направлении будем развиваться? Каковы предельные темпы нашего развития? Какие факторы, включая сюда и темпы развития российской экономики, ограничивают темпы нашего развития? На какие из этих факторов мы можем повлиять, а на какие нет? Какие ресурсы при этом мы можем использовать для своего предельно быстрого развития? И, наконец, на какие ключевые проекты, обеспечивающие развитие города, мы можем и должны направить доступные нам ресурсы?

— И тогда?

Игорь: — И вот тогда, осознанно отвечая на эти вопросы, мы, тем самым, начнем осуществлять то, что называют стратегическим планированием развития Екатеринбурга.

И в этом случае, за 10-15 ближайших лет наш город может из типичного полуоформившегося российского города, принадлежащего к уходящей индустриальной эпохе, с традиционным для нее промышленным профилем деятельности, превратиться в совершенно иной город. Город, в котором обеспечение, обслуживание, производство «интеллектуальной» продукции, транспортные, связующие и коммуникативные функции всех видов и форм, межъязыковая и межкультурная трансляция, организация взаимодействий и сотрудничества самого разного рода — составляют его новую суть.

— Вы хотите сказать, что переориентация развития города — это искусственный процесс?

Игорь: — Это процесс, который происходит не только естественным, точнее, случайным образом! Заботиться о развитии города, закладывать предпосылки такого развития, поддерживать и направлять его — это задача наиболее активной части его жителей и сформированных этими жителями местных органов власти и самоуправления.

— То есть — если за это не взяться должным образом, то процесс может затянуться лет на 50?

Игорь: — Если за это не взяться — никакого организованного и целенаправленного процесса развития города не будет вообще.

— И что тогда?

Игорь: — Это означает постепенную и медленную смерть города, некогда развитого промышленного центра бурного ХХ века, но, тем не менее, отжившего свое и не сумевшего приспособиться к реалиям новой эпохи.

— Это, по вашему, возможно?

Игорь: — Десятки российских городов были созданы и умерли на протяжении последних трех-четырех веков. Если попробовать составить список, то он окажется неожиданно внушительным. Кроме того, вы не задумывались, что представляют из себя наши окрестные села и небольшие городки, возникшие в свое время, примерно одновременно с Екатеринбургом?

— Честно говоря, нет.

Игорь: — Это другие потенциальные «Екатеринбурги», которые в свое время не состоялись потому, что в то время быстрее них состоялся как развивающийся город Екатеринбург.

— Но Екатеринбург состоялся?

Игорь: — Как один из полутора десятков российских региональных центров ХХ века — безусловно, да. А вот как один из крупных международных центров на пространстве между Москвой и Тихим океаном — еще не факт. Эта история для Екатеринбурга только начинается. И у него здесь слишком много конкурентов. При нашей демографической ситуации те два-три города на территории Поволжья, Урала и Сибири, которые смогут подобным образом предъявить себя в ближайшие 10-15 лет, на 70-100 лет перекроют шансы всем остальным потенциальным претендентам. Многие из российских городов даже не осознают при этом, что пережили катастрофу. В следующем веке они останутся практически такими же, какими были в предыдущем.

— Получается, что мы сейчас находимся в некотором поворотном моменте нашего развития?

Игорь: — Самом, что ни на есть критическом, с точки зрения всей нашей будущей истории!

— А почему, по-вашему, именно коммуникационные проекты должны стать основой для развития Екатеринбурга в ближайшие 10-15 лет?

Игорь: — Ну, во-первых, наша страна, занимающая 1/6 территории земного шара, 70 лет была этаким «гигантским тромбом». Мы жили за «железным занавесом», и одна из первых наших задач — в кратчайшие сроки наиболее эффективным образом включиться в общемировые транспортные сети. Как я уже говорил, Екатеринбург является одним из крупнейших транспортных узлов России и поэтому все предпосылки для того, чтобы именно наш город был одним из ключевых в решении этой задачи, у нас есть. Во-вторых, коммуникационные проекты лежат в основе экономики XXI века. Поэтому, осуществляя их в приоритетном порядке мы, тем самым, сможем закладывать основы для нашего процветания и создавать современную базу для будущих технологических прорывов. Сегодня можно говорить о том, что Екатеринбург уже сложился как мощный научный и банковско-финансовый центр. И это еще один плюс для того, чтобы успешно решать подобного рода задачу. И, наконец, в-третьих, для решения накопившихся в городе проблем — а город, если вы помните, требует кардинальной перестройки практически всей своей инфраструктуры — нам нужны дополнительные ресурсы и инвестиции. И чем больше у нас будет возможность контактов самого разного рода — тем больше шансов на то, что мы сможем решать наши задачи, опираясь при этом на чужие возможности. Важно понять, что каждый новый контакт, связь, диалог, переговорный процесс — как внутри города, так и выходящий за его пределы — это потенциальный выход на новые ресурсы и скрытые возможности! Поэтому именно коммуникационные проекты и технологии предоставят нашему городу дополнительные шансы.

— Приведите, пожалуйста, примеры подобного рода «коммуникационных проектов».

Игорь: — Давайте я их «навалом» перечислю. Без обсуждения степени их реальности, возможности осуществления и значимости. Именно в качестве примеров и не больше того. Итак:

• новая резиденция губернатора и областных органов власти, которые вкупе с головным офисом ассоциации «Большой Урал» и окружным представительством президента России могут составить некий прообраз «объединенного уральского правительства»;
• представительский и консульский городок крупнейших зарубежных государств;
• Свердловская региональная телекомпания и областной телевизионный центр с перспективным охватом аудитории в 30 млн. человек;
• поэтапная реконструкция центра города и его транспортной сети;
• трансконтинентальная автострада «Европа-Азия», реконструкция «Сортировки», расширение аэропорта «Кольцово» и строительство комплекса современных транспортных терминалов и складов;
• обеспечение возможности продажи участков городской земли в частное пользование;
• развитие деловой части города — то, что на Западе называется «сити» — международного бизнес-центра, сети гостиниц, «конгресс-центра» с синхронным переводом с 15-20 языков;
• строительство международного выставочного центра и современной компьютеризованной библиотеки с универсальным многоязычным фондом на 8-10 млн. единиц хранения;
• последовательное превращение Екатеринбурга в международный финансовый центр, увязанный в единую структуру с Токийской, Лондонской и Нью-Йоркской площадками;
• инфраструктурные проекты в области предоставления современной связи и internet-проекты всех видов.

Как это ни странно, но и вывод промышленных площадок за пределы городской черты, восстановление Верх-Исетского пруда, поймы реки Исеть в черте города и озера Шарташ, и даже жилищно-коммунальная реформа — это тоже проекты, которые могут быть отнесены к «коммуникационным»…

— Почему?

Игорь: — Они восстанавливают целостность города. В городском обороте появляются дополнительные территории. Резко увеличивается число контактов внутри города, между отдельными его жителями. Город становится более привлекательным для приезжающих на временное и постоянное место жительства. Соответственно, возрастает деловая активность.

— А если рассматривать этот вопрос с общероссийской точки зрения, имеет ли значение, какие именно из российских городов станут крупными международными центрами?

Игорь: — В интересах России, чтобы хоть какие-то города таковыми стали. В интересах России — чтобы российские города начали соперничать между собой за такие возможности. В интересах нашего государства — чтобы городов, заявлявших о своих повышенных претензиях на развитие, — было как можно больше.

— Речь здесь идет о некоей государственной политике по отношению к российским городам?

Игорь: — Безусловно, да.

— Мы сможем поподробнее остановиться на этом вопросе?

Игорь: — Давайте попробуем.

— Итак…

Игорь: — Как мы знаем, на протяжении всех 80-х гг. Советский Союз катился по наклонной плоскости вниз. Страна, в которой требования экономического порядка противоречили требованиям общественного развития, политическая структура не имела связи со своей экономической базой, а производительные силы общества были связаны политическими силами, не могла больше нормально существовать. Прошло чуть менее десяти лет и огромная империя просто развалилась на куски. Сначала начала давать сбои, а потом и окончательно пришла в упадок одряхлевшая советская экономика. Чуть позже — рассыпалась вся система политических и социальных институтов. К началу последнего десятилетия ХХ века некогда благополучная страна в буквальном смысле этого слова лежала в руинах. Полки магазинов были пусты. Не хватало продуктов питания. Обесценился рубль. Останавливались промышленные предприятия и прекращали работать организации. Разрушались хозяйственные связи.

— Кризис?

Игорь: — Специалисты по управлению называют такую ситуацию ситуацией системного распада. А суть ее заключается в том, что разрушается и перестает существовать вся система как целое. В том числе — утрачивают свое место и поэтому перестают существовать и отдельные элементы разрушенной системы. Системный распад подразумевает также и то, что разрушение некоторой части отдельных элементов в системе или связей между ними тоже ведет к ее уничтожению. Здесь важно понять, что в России имел место не кризис, а именно полный распад всей системы!

— Какое это имеет отношение к нашему разговору?

Игорь: — Самое непосредственное. Потому, что одной из наиболее перспективных идей в ситуации тотального распада страны и неопределенности ее будущего для властных органов является ставка на развитие городов и городское развитие в целом. Как свидетельствует история, развитие городов позволяет в таких случаях быстро запускать новые процессы.

— За счет чего?

Игорь: — Во-первых, город — это одна из основных форм организации жизни человека. Во-вторых, город является целостным, самодостаточным и довольно независимым образованием. Как свидетельствует история — именно города сохраняют свою жизнеспособность при практически любых социальных потрясениях и катастрофах, исключая лишь их прямое и непосредственное уничтожение. В нашем случае это означает возможность опираться на города как на некоторые центры стабильности. А в-третьих — город это механизм общественного и культурного развития, а значит, он может быть использован в качестве инструмента, позволяющего выйти из той кризисной ситуации, в которую попало наше общество. В истории этому есть немалое количество примеров.

— А именно?

Игорь: — Вся современная, по крайней мере, европейская, цивилизация — это цивилизация городского развития. И в разные культурно-исторические эпохи города, их назначение и функции понимались по-разному. Можно сказать и так: как только менялись наши представления о том, что такое город и каким он может и должен быть, — сразу же менялся и весь ход развития цивилизации.

Например, города античной Греции имели такое «устройство» или, если хотите, такую организацию, которая позволяла им наилучшим способом осваивать еще не обжитые и нецивилизованные территории, «одомашнивать» их, «приучать» к совместной жизни на ограниченном и защищенном участке земли большие группы не обученных этому людей. Прямым последствием роста численности и распространения греческих городов стало создание Ойкумены — освоенной для цивилизованной жизни области внутри неосвоенного варварского мира. Слабостью древнегреческих «полисов» являлась их замкнутость и самодостаточность.

Римские города появились в результате дальнейшего развития древнегреческих городов-поселений. Принцип их организации был совершенно иным. В результате эволюции у них появились принципиально новые функции и возможности. Две, самые важные из них, заключались в том, что, во-первых, римский город был не только самодостаточной единицей, но и жил, взаимодействуя с другими городами. И прежде всего — со столицей империи, находясь в прямой экономической, политической и социальной зависимости от нее. А во-вторых — римские города играли роль военных поселений, ориентированных на быструю и организованную экспансию, захват и удержание всех окружающих империю земель. Римский город — это принципиально новый тип города по сравнению с городом древних греков.

— А как складывалось развитие европейских городов в дальнейшем?

Игорь: — Прежде всего надо помнить, что в эпоху феодализма человек рождался с четко определенным набором ограниченных прав и обязанностей. Как правило, эти права и обязанности сохранялись на всю жизнь. И в этом случае средневековый город надо понимать как некоторое ограниченное место, оказавшись в котором, человек автоматически освобождался от феодальных повинностей и получал совершенно новые возможности и права. Благодаря этим правам жители европейских городов оказывались в совершенно новых для себя ситуациях взаимодействия, находили новые виды совместной деятельности, открывали новые формы кооперации. Крайне важно понять, что условия жизни в европейских городах породили совершенно новый тип человека, уровень самоорганизации которого был неизмеримо выше, чем у сельских жителей того времени. Средневековый европейский город в буквальном смысле этого слова подрывал традиции общества того времени. А христианство стабилизировало быстро меняющуюся экономическую, политическую и социальную ситуацию.

— То, о чем вы говорите, рассказывая о развитии городов, являлось результатом чьей-то осознанной политики?

Игорь: — И да, и нет. Отчасти развитие городов складывалось стихийно. С другой стороны эвристические возможности городов вполне ясно осознавались некоторыми правителями того времени.

— Даже так?! Вы можете назвать кого-нибудь?

Игорь: — Об этом говорят, в частности, многие тексты времен Медичи и Макиавелли. Итальянский Ренессанс явился результатом последовательно и целенаправленно осуществлявшейся муниципальной политики Флоренции, осуществленной Лоренцо Медичи.

— Мы продолжим этот краткий исторический экскурс?

Игорь: — Давайте закончим его. Здесь достаточно сказать, что начиная с Нового времени и по сегодняшний день европейским городам, в отличие от современных городов России, присуща развитая практика муниципального управления. Понимание своего места, возможностей, полномочий и прав — является одной из основных ценностей западноевропейского образа жизни. Совершенно разные города, самых разных типов, сосуществуют в наше время одновременно и взаимодействуют между собой.

— А если вернуться к разговору выше — какова их роль в рамках современной цивилизации?

Игорь: — Современные города используются как культурно-политическое средство, служащее для распространения тех или иных ценностей, норм жизненного уклада и даже тех или иных образов и способов жизни, если хотите…

— Мы приезжаем в другой город, нам там нравится и мы там остаемся. Так это происходит? И в этом состоит конкуренция между городами?

Игорь: — В предельно упрощенном виде — да. В первую очередь это, конечно, конкуренция за людей, за самый ценный ресурс — за человеческие ресурсы. И в этом смысле чем большему количеству людей, в предельном случае — представляющих самые разные континенты и страны, говорящих на самых разных языках и исповедующих самые разные религии — город оказывается подходящим для жизни, тем большими становится его возможности и потенциал.

— А в чем выражается специализация городов? Например, мы говорили в начале нашего разговора, что Екатеринбург обречен сменить свою специализацию…

Игорь: — Мы говорили и о том, что город — это не фирма и не поселение при заводе. Поэтому надо понимать, что, с одной стороны, часть городов действительно специализируется на чем-то, для того, чтобы успешнее бороться за ресурсы. Но это справедливо, в первую очередь, для региональных центров. С другой стороны, города, претендующие на межрегиональный статус, как можно более активно заявляют свои самые разнообразные притязания. Они предоставляют себя университетам, банкам, различным фондам и штаб-квартирам международных корпораций, международным организациям, конференциям, симпозиумам, выставкам, спортивным играм, олимпиадам, фестивалям… В каком-то смысле города, имеющие межрегиональный и мировой статус, отказываются от специализации. Они позволяют самым различным проектам, осуществляемым на их территории, порождать собственные образы жизни. Городское пространство таких городов служит площадкой для презентации самых различных картин мира. Представьте себе город, который живет по самым различным правилам одновременно. И эти правила задают те организации и сообщества, которые здесь живут и работают.

— А что в этом случае остается администрации города?

Игорь: — Администрация сохраняет лишь права на управление развитием города. Она решает, что в город привлекать и за что бороться, что в рамках города поддерживать, а…

— С чем бороться?

Игорь: — Вот как раз и нет!… На что не обращать внимание и предоставлять возможность и свободу развиваться самостоятельно. Администрация не вольна решать, чему быть, а чему не быть, если это существует в рамках закона. Это только в российской практике мэр и губернатор берут на себя такую смелость. Кстати, в этом состоит одно из принципиальных отличий между сложившимися на Западе и в России практиками муниципального управления. И как раз решения принимаемые администрацией города, их тип и направленность определяют подлинное лицо города.

— То есть можно взять полный список постановлений Главы нашего города и по ним проанализировать, как и насколько эффективно он способствовал развитию города за время своего правления?

Игорь: — Совершенно верно. Полного перечня постановлений Городской думы и Администрации города вполне достаточно для первичной экспертной оценки деятельности местных органов власти. При этом достаточно именно перечня названий. С их содержанием можно даже не знакомиться.

— Можете вы прямо сейчас дать первичную экспертную оценку деятельности наших органов власти? В объеме одного абзаца.

Игорь: — Я не знакомился с документами местных органов власти.

— Но вы живете в этом городе? Вы — признанный многими аналитик и эксперт по организационному развитию и развитию персонала.

Игорь: — Представьте себе, что один человек живет, как попало, то есть все делает как попало — ест, спит, одевается, отдыхает, работает. К сожалению, так живет большая часть городов России. Другой — старается заботиться о том, насколько уютно, аккуратно и удобно он живет, каким образом спит, ест, работает и отдыхает. Но при этом нужно отметить, что жизненный уклад его вполне сложился и ничего нового в его жизни не предвидится. Так вот это — про Екатеринбург. Однако, есть при этом и люди, которые осознанно и целенаправленно занимаются свои развитием, осваивают что-либо новое, постоянно меняются, ищут новые возможности — как для себя, так и для окружающих их близких и партнеров. Это — про то, чем Екатеринбург должен и может стать. Важно понять, что отсутствие видения перспектив своего развития, соответствующих притязаний или их некачественное предъявление закрывает городам доступ к долгосрочным кредитам и ресурсам — не только финансовым, но и социальным, человеческим, интеллектуальным, техническим и прочим. А значит — закрывает доступ и к потенциальным возможностям для своего развития.

— Получается, что видение и притязания — это самое важное, что город должен иметь для того, чтобы обеспечить свое благополучное будущее?

Игорь: — Предельным условием для нормального развития города является желание, его жизненная активность и его менталитет свободы. А умение сохранять и использовать культурно-исторические традиции, смелость и готовность принимать различные социальные способы жизни, а также способность порождать и представлять на базе этого различные картины мира, являются сегодня пожалуй наиболее эффективными инструментами городов, позволяющими им успешно развиваться.

— Можно сказать, что у Екатеринбурга такие качества сегодня есть?

Игорь: — К сожалению, нет.

— А смогут они появиться у него в ближайшие годы?

Игорь: — Во многом это зависит от новой Городской Думы и Администрации. А еще в большей мере — от каждого из нас.